Бутылка пива в руке, какая-то викторина по телевизору - пятница для мистера О*Каллахана была в полном разгаре. И он бы дальше продолжил праздновать столь знаменательное, хотя и вошедшее в привычку событие, если бы не  любимые чада, которые, в общем-то, уже не нуждались в столь тщательной опеке.
Шейн часто жалела, что жила с родителями, но, с другой стороны, если бы не она брату пришлось бы очень туго в обществе двух преподавателей, которые уже спали и видели сына военным.
В особенности это касалось отца, мать же лояльно высказывалась о пристрастии сына к наукам.
Папа, тут просто царапина, я сейчас обработаю и... - отцовская рука властно отстранила дочь, пальцы захватили подбородок Майка, словно в тиски.
Да ты никак подрасля? - странно, но лицо отца просветлело и на фоне оханий и аханий Мардж выглядело, как начищенная кастрюля с ушами-ручками. Наш малыш превращается в мужчину, э? Смотри-ка, Мардж, - он радостно кивнул жене, а потом нахмурился, когда Майк вырвал подбородок из его пальцев.
Будешь отличным военным, сынок, - мистер О*Каллахан расплылся в довольной улыбке. Я же говорил, что будешь, значит будешь!
Этот вечер грозил закончиться, как и все остальные вечера, когда он начинал говорить об армии - скандалом.
Хватит, - звонкий голос девушки заставил всех посмотреть на нее. Он ясно сказал, что не хочет, несколько раз, - Шейн крайне редко позволяла себе повышать голос в присутствии родителей, но сегодня нервы были уже напряжены до предела.
А вот это не тебе решать, - отцовский палец резко поднялся перед ее лицом. Сама-то поди в девках засиделась, э? Сколько еще на шее матери будешь сидеть? - а вот такой разговор означал, что бутылка пива в руках отца была уже не первой.
Тише, тише, Роберт, не забывай, что у нас тетушка Нэнси, - мать одернула мистера О*Каллахана за руках, заставляя повернуться к выплывающей из уборной глуховатой семидесятилетней тетке Нэнси, которая была кузиной Мардж по материнской линии.
В том-то и проблема, их больше волновало то, что скажет тетка Нэнси, а не то, что они только-что предложили собственной дочери уйти из дома. Шейн взяла брата за локоть и потащила в кухню, пока оба родителя были заняты гостьей. Завтра они оба забудут, а вот в ее голове зрел уже далеко не предварительный план переселения.
Пойдем, милый, промоем рану.